Сижу читаю интервью Гибсона по поводу новой книги и в одном из них обнаруживаю удивительное: La actitud de la familia de Lorca es aberrante. Por ejemplo, ¿a qué acuerdo llegaron con el régimen de Franco para que en 1954 éste diera el visto bueno a la publicación de las obras completas del poeta? — "Какое соглашение заключила семья Лорки с режимом Франко для того, чтобы в 1954-м он разрешил издание собрания сочинений?"
Это что-то новенькое. Соглашение с тогдашними властями? Обожемой, о чем же? Власти — разрешение на издание ПСС (оно абсолютно, конечно, не П, но на тот момент...), а семья в ответ — что? Судя по контексту (речь шла о любимой гибсоновской теме останков) — что-то, связанное с ними, останками. Даже предположить у меня не получается, что бы это могло быть. Обещание со стороны родственников не разыскивать место захоронения? вообще не муссировать эту тему? не требовать ничего в этом смысле от власти? Но что они могли требовать? В 1954 году? Не постигаю.
Заметила (трудно не заметить), что Гибсона начинает заносить и переклинивать каждый раз, когда дело каким-то образом касается семьи. Я в этом вижу даже что-то трогательное — мне кажется, это трогательная ревность.)
Собственно статья.