Ежели б наш Розанов прочитал вот это у молодого Лорки: "...и не только бесплотные глаголы, но всё — и свет, и розы, и звезды не бесполы",— то-то счастлив бы был.
А уж если бы прочитал "Йерму" — пошел бы лично обнять автора. Вот прямо пешком бы пошел. Так и вижу Василия Васильевича, переходящего Пиренеи. За спиной узелок... Идет, идет...
читать дальше"В провинции Гранада есть селение Моклин, расположенное на самых дальних отрогах Сьерры-Невады, куда приходят на богомолье бездетные паломницы, — пишет Франсиско Гарсиа Лорка в своей работе о пьесе брата. — Моклин находится неподалеку от наших земель в долине, и хотя мы там не бывали, все же знали о богомолье. ... Действительно, на Моклинском холме расположена часовня с чудотворным образом, избавляющим от бесплодия. Однако богомолье все же пользуется дурной славой, ибо, по слухам, женщины, побывавшие в Моклине, беременеют в силу куда более естественных причин, что вполне вероятно: моклинские паломницы живут привольно, ночуют под открытым небом. ...
Я так и не видел чудотворного образа в Моклине, но знаю, что это икона (как и в "Йерме") весьма грубого письма, если судить по литографии — в гранадской долине трудно сыскать дом, где бы не висела такая литография. Когда мы там жили, в нашей спальне тоже висел "Подлинный образ Иисуса с платом Вероники", как утверждала подпись. Не раз, глядя на грубую литографию, Федерико говорил о языческой природе ее образов. ...
Танец, описанный в ремарке, напоминает народный астурийский танец, очень древний и, думаю, вакхического происхождения. Его танцуют мужчина и женщина. Мужчина, если я не ошибаюсь, держит в руке рог, а женщина — венок. ... Федерико подчеркнул эротический характер танца и дал персонажам маски.
Все это — опоэтизированная, но все же чисто языческая страсть, превратившая религиозное празднество в древний ритуал, инстинктивный порыв, стиснутый традициями, — и лежит в основе поэтического и трагически одинокого характера главной героини, существа, рожденного среди поистине сказочного плодородия нашей гранадской долины". (Перевод Н. Малыхиной.)
Пако Ибаньес спел кусок из этой сцены — и мне нравится, как он это сделал. Он вообще один из тех редких людей, в чьем исполнении я могу слушать Лорку. У него получается не разрушать собственную музыку стиха. Ну по крайней мере — не очень разрушать.) И народная гитара в данном случае вполне уместна.
Р я ж е н ы й (вставая и размахивая рогом).
Как одиноко белеет!
И все грустнее, грустнее!
Но гвоздикой и маком зардеет,
когда плащ разверну перед нею.
(Приближается.)
Чтоб святой отворил тебе лоно,
чтобы розой была, а не терном,
приходи ты в голландской рубашке
и лица не завешивай черным.
Стороною, под тенью смоковниц,
прокрадись за церковной стеною
и, покуда заря не застонет,
мое тело терпи земляное.
Затеплилась улыбка!
Как тело просияло!
Как бьется она гибко!
Р я ж е н а я.
Любовью закружило,
завило пуще хмеля
и жала золотые
под кожей онемели!..
(Перевод Гелескула.)
@темы:
музыка,
пьесы,
фольклорное